141. Учение это принадлежит профессору Сэджвику [*Political Economy. P. 491-492]. Оно очень понравилось нашим протекционистам, потому что исходит от англичанина и профессора Кэмбриджского университета. Оно облекает себя в «искуссство» политической экономии. Это новость - «искусство», основанное на предвзятой идее. Прибавка «в некоторых случвях» отнимает у этого учения характер неопровержимого догмата. Менее просвещенные протекционисты выражаются более категорично, утверждая, например, что «охранительные пошлины оплачиваются иностранцами», и считают такое положение аксиомой.
Тем не менее учение Сэджвика не имеет никакого научного основания. Это не более, как очень остроумный фортель (см. §3), только поэтому и представляющийся заманчивым для многих лиц. Чрезвычайно трудно изложить и анализировать его популярным языком. Оно причинило немало хлопот и наделало много вреда. Тем не менее оно совершенно ошибочно; что бы мы не делали, какие бы ни сочиняли тарифные ставки, нет ни малейшей возможности заставить иностранцев уплачивать нам таможенные пошлины.
142. Профессор Сэджвик берет предположительный случай и затем пример, к которому этот случай, по его мнению, может быть применен. «Предположим, - говорит он, - что иностранные шелковые ткани будут обложены пошлиной в 5% их стоимости, вследствие чего, по прошествии известного времени, местная промышленность будет доставлять уже половину тканей, потребляемую в стране, а ценность как привозных, так и местных, возвысится всего на 2,5 процента. При таких обстоятельствах пошлина не повлечет за собой никакой потери для целого народа; а потеря, равняющаяся половине общей сумме налога, ляжет на иностранного производителя».
143. Прежде всего необходимо дополнить эту гипотезу. Предположим, что потребление шелкового товара в то время, когда он исключительно привозится из-за границы, равнялось 1000 аршин и продавался он по 10 руб. за аршин. Допустим даже следующие предположения, хотя они не были предусмотрены: 1) государству нужен доход в 500 руб.; 2) оно решается брать его с потребителей шелковых тканей; 3) повышение цены не уменьшит размеров потребления; 4) пошлина понизит цены шелковых тканей на всех иностранных рынках; 5) этот самый шелковый товар останется того же самого качества после пошлины, как и до нее.
Положительно немыслимо допустить 3, 4 и 5 из этих предположений; но сделаем эту уступку и посмотрим, какую общую доктрину можно вывести из данной гипотезы. если помножим количество привезенного шелкового товара на пошлину и общее потребление на повышение цены и если при этом оба произведения выйдут одинаковы, тогда произведенное пошлиной повышение ценности шелковых тканей уплатят потребители. Но в таком случае пошлина, внесенная иностранцами в казну, будет равняться той сумме, какую платили бы потребители при беспошлинном ввозе.
144. Очевидно, однако, что этот вывод арифметически неверен. Прежде всего правительство получит 250 руб. (500 арш. по 50 коп.), а вовсе не 500 руб., которые ему были необходимы; во-вторых, иностранец продаст теперь по 10 руб. 25 коп. тот самый товар, который раньше продавал по 10 руб. за аршин. Уплатив казне 250 руб. пошлины, он получит обратно 125 руб. (500 арш. по 25 коп.) с потребителя и в конечном выводе окажется, что иностранец внесет в казну из своего кармана только 125 руб., тогда как местные потребители заплатят 125 руб. казне и 125 руб. охраняемым промышленникам (25 коп. на 500 арш.), а всего 250 руб. Останется поэтому недочет в 250 руб. Ясно, что от остроумной комбинации получится для потребителя и для иностранца совсем не тот результат, который ожидался.
Засим казна. Ей нужен будет доход в 500 руб., которого, однако, охранительная пошлина дала на целую половину меньше; а как повышенное обложение будет иметь неизбежным последствием и дальнейшее сокращение привоза, то и казне предстоит возрастающее уменьшение таможенного дохода.
145. Но как сказано выше, нет возможности допустить предположений 3, 4 и 5; да сверх того экономических задач нельзя решать арифметическим путем.
В пределах государства производитель должен выплачивать свою долю вновь устанавливаемых налогов. Но раз он работает для вывоза, он может не понижать цены своих продуктов (что было бы для него формою уплаты налога иностранному государству); он может изменить свой продукт и понизить качество. Это и практикуется с давнишних времен [*Что ухудшение товара является всегда и везде неизменным плодом всякого обложения (как бы ни назывался налог) и растет параллельно с ростом самого обложения, - тому доказательства можно видеть на каждом шагу. Как только некоторые из европейских государств (Франция, Австрия, Румыния и др.), желая увеличить свои табачные сборы, обратились к так называемой «табачной регалии», рыночный табак в них очень скоро ухудшился до совершенной неузнаваемости и ухудшение совершалось тем интенсивнее, чем меньше администраторы регалии стеснялись в выборе средств. В Румынии, например, положительно нельзя теперь найти на рынке того доброкачественного табака, которым в дорегальное время так славилась эта страна; а кто знаком с отчетами нашего департамента неокладных сборов, тому, конечно, известен тот факт, что агенты румынской регалии нередко закупают в наших складах именно тот табак, который предполагалось выбросить, как непригодный. Точно также нигде население не пьет такого испорченного разными подмесями ч а я, как в странах, в которых продукт этот обложен высокими пошлинами. В последнее время, вслед за обложением нашего керосина акцизом, который для легкого сорта справедливо был назначен в высшем размере, нежели для тяжелого, наблюдается то же самое явление. В официальном сборнике статистических сведений о горнозаводской промышленности России в 1890 г. (с. XLIV-XLV) значится: «тяжелый керосин, приготавляясь в большинстве случаев дурного качества, идет в торговле не иначе, как в смеси с легкими нефтяными осветительными маслами, достоинство которых от этого сильно страдает. Так как смесь продается по цене керосина, обложенного высшим налогом, то смешение это производится (нередко уже в самом Баку при наливе судна одновременно из двух резервуаров, одного с легким, а другого - с тяжелым керосином) с целью воспользоваться известной выгодой от разнице в акцизе. Вывоз Каспийским морем в империю тяжелого керосина составляет пока незначительный процент в отношении керосина легкого, но с дальнейшим усилением поступления его на внутренние рынки, может явиться серьезная опасность, в смысле ухудшения качества потребляемого внутри империи керосина»... Одним словом, фактами подобного рода можно было бы наполнить многие тома и всегда подкладка их одна: налог есть бремя, а стремление облегчить его, хотя бы даже неблагополучным путем обхода законов, присуще человеческой природе, на какой бы ступени развития человек не находился. Тот факт, что «редкие вносили в казну полную крепостную пошлину», знаменитый адмирал Н.С.Мордвинов объяснял именно тем, что «самый строгий наблюдатель правды часто без угрызения совести находил себя вправе удержать часть из того, что внутренне создает предосудительным в требовании правительства, оскорбительным лично для себя и вредным для общества» («Граф Н.С. Мордвинов» проф. Иконникова, СПб, 1873, с. 327. - Прим. пер.]. В этом и кроются постоянные жалобы, которые приходится слышать при охранительной системе и которые имеют последствием постоянные требования о более подробном определении статей тарифа. В самом начале вновь насажденного производства местный продукт не может быть такого хорошего качества, как заграничный, который подлежал бы вытеснению; будь он хорошего качества, его ценили бы выше и без пошлины. Иностранец, желая удержать за собой охраняемый рынок, производит специально для него товар худшего качества и за сим «шелк» после установления пошлины совсем не то, чем он был в допошлинное время; самому иностранному производителю он стоит уже не 10 руб. (считая и барыш), а только 9 руб. 75 коп. Продавая же его по 10 руб. 25 коп., он заставляет потребителя возместить ему всю пошлину целиком. Таким образом, потребитель, благодаря охранительной системе, выплачивает налог, совершенно равный тому доходу, который получает казна.
146. Ясно, как день, что приведенная гипотеза не выдерживает критики, Основанная на ложных предположениях, она имеет только тень правдоподобия.
Мы можем сократить рынок для иностранного производителя; но не имеем никакой возможности заставить его быть данником нашего казначейства. Если бы это было возможно на самом деле, то Англия давно уже была бы вконец разорена. В Англии все протекционистские пошлины упразднены пятьдесят лет назад. Она живет среди народов, которые почти все ввели у себя самые запретительные тарифы; очевидно, Англия должна была бы платить дань всем этим государствам и беднеть из года в год. На деле, однако, ничего подобного нет; она колоссально богатеет из года в год.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии